Хочу поделиться соображениям по сжиганию мусора, которые меня давно мучают. Думаю, что надо понимать все тенденции, которые есть в Европе и мире, чтобы готовить свои аргументы по нашей ситуации в Петербурге.

Недавно была в Осло на станции обращения с отходами «Waste and Energy». Там идет сортировка на органику, полезный пластик, (который пригоден к переработке) на рециклинг, а все остальное с бесполезным пластиком — в печку.

Сжигание — и пиролизом, и просто инсинерация, но с высокими температурами, многоступенчатыми фильтрами, с улавливанием остаточноых выбросов и консервацией фильтров и высушенного остатка по спецтехнологии — т.е. никто не оспаривает, что токсичный остаток ЕСТЬ!

Вся энергия идет на тепло в одном большом районе Осло, и стоит это горожанам 104 евро в год на человека.

В Швейцарии — что-то подобное плюс муниципальная собственность на эти мусоросжигалки с он-лайн контролем.

В то же время, в Венгрии я видела мусоросжигалки, где всё спокойно идет в атмосферу, и фильтры хорошие. Но если фильтр вышел из строя и его надо менять, то венгры могут пару дней поработать без фильтров. Чтобы поэкономить временной ресурс фильтра. Или просто по безалаберности.

Западная Европа комментирует это так: ну… это же Венгрия (в смысле Восточная Европа) — т.е. чем дальше к востоку, тем больше безответственности и бесчестности.

То есть, нам понятны ключевые условия, при которых мусоросжигание допустимо в принципе:

1. Отобрано на переработку ВСЁ, ЧТО МОЖЕНО ПЕРЕРАБОТАТЬ.

2. Используются все доступные — и необходимые — технологии, обеспечивающие безопасность сжигания или пиролиза (в том числе фильтры и консервация остатка).

3. Общественный контроль — желательно в онлайн режиме (во многих странах есть такой опыт — вывод на сайт он-лайн информации о ситуации в ключевых точках (например, в порту Порво — о нефтяных разливах, на атомных станциях — о фоновых значениях в каких-то критических местах и т.д., а в мусоросжигалках — о результатах экспресс-анализа на конце трубы).

4. Доступ к информации по любому общественному запросу (граждан или организаций) без всяких ограничений и волокит.

Понятно, что у нас не срабатывает пока ни одно их таких условий. Но если бы случилось чудо и все это работало, то у нас бы осталось очень мало аргументов противодействовать мусоросжиганию.

Вопрос - как нам действовать в случае появления проекта мусоросжигания:

а) просто говорить «НЕТ» и «НИКОГДА» или

б) разбираться по пунктам и аргументировать каждый пункт в отдельности — обоснованность, технологии, открытость и проч.?

Вариант «а» часто встречает непонимание даже в среде общественников. И тем более профессионалов экологов.

Вариант «б» требует больших затрат времени, ресурсов и т.д.

Надо думать.

Ольга СЕНОВА,
председатель правления межрегиональной экологической организации «Друзья Балтики».

Ответ председателя правления НП «Экологический союз», председателя Комитета по экологической, промышленной и технологической безопасности Союза промышленников и предпринимателей Петербурга, члена Общественного совета ресурса ЭКО.ЗНАЙ Семёна Гордышевского:

Вопрос поставлен точно.

Чтобы на него правильно ответить, надо разобраться в причинах явления. Ещё Аристотель пришел к выводу: «истинное знание есть знание причин»

Ключевая проблема мусоросжигания — обеспечение безопасности. Можно ли ее решить? Если нельзя сейчас, то можно ли в принципе?

Как известно, центральная проблема сжигания отходов,— это проблема образования стойких органических загрязнителей (СОЗ) и выбросов их в атмосферу. Именно мусоросжигание, точнее, его последствия, послужили катализатором принятия в 2001 году международной Стокгольмской конвенции о СОЗ.

Параллельно была выпущена Директива ЕС/2000/76, установившая предельный норматив содержания диоксинов в выбросах МСЗ на уровне 0,1 нг/м³. Хорошо это или не очень?

Ответом на этот вопрос является ответ на вопрос: достаточно ли этого или нет для обеспечения безопасности?

Судите сами: норматив безопасности ЕС по содержанию диоксинов в атмосферном воздухе составляет 0,02 пг/м³. Т.е. норматив на выброс от МСЗ в 5000 раз (!) выше, чем норматив безопасности для человека. Это значит, — чтобы достичь нормы ЕС в зоне дыхания людей, надо обеспечить разбавление 1 м³ выбросов МСЗ пятью тысячами (5000) м³ чистого атмосферного воздуха. Зная, что сжигание 1 т ТКО дает 4000-5000 м³ газообразных выбросов, становится ясно, что для обеспечения безопасности МСЗ по требованиям Директивы ЕС требуется 20-25 млн. м³ чистого атмосферного воздуха на 1 т сжигаемых ТКО. Иначе говоря — 1 т сжигаемых ТКО приводит в непригодное (опасное) для дыхания человека состояние до 20÷25 млн. м³ атм. воздуха. Потратьте немного времени на ознакомление со статистикой сжигания в ЕС, в т.ч. в Швейцарии и Норвегии, а также с географией расположения МСЗ, и Вам станет понятно, что безопасность по нормативу 0,02 пг/ м³ не может быть обеспечена в принципе. Не верите?

Можете проверить. Каким образом? По экологическому следу. Их как минимум два. Один, прямой — это загрязнение почв. Он положен в основу действующего в ЕС, согласно закону о химической безопасности, госконтроля пищевого сырья на содержание СОЗ. Обязательному контролю подлежит все пищевое сырье, поступающее на переработку для изготовления готовых к употреблению пищевых продуктов, по 17 приоритетным диоксинам и 16 приоритетным ПАУ (полициклическим ароматическим углеводородам). Попробуйте поинтересоваться в Бюро химической безопасности, которые созданы и работают в каждой стране ЕС, каковы фоновые уровни загрязнения почв диоксинами и другими СОЗ и цифровые результаты контроля в виде показателей отбраковки загрязненного пищевого сырья. Вы получите информацию самого общего характера: фон высокий, и, увы, растет. А цифр отбраковки вы наверняка не получите. Если бы мы их знали, мы бы избегали покупать продовольствие, выращенное на плантациях в странах с работающими МСЗ. Но это бы привело к продовольственному и экономическому кризису в этих странах и ЕС.

Но есть и демографический след. Его можно проследить по публикуемой статистике ВОЗ (WHO). Вы увидите растущую онкологическую и генетическую заболеваемость после первых нескольких лет от запуска в начале 1980-х программы строительства МСЗ. Для того, чтобы мы не имели права считать, что причина явления — выбросы МСЗ, должно быть доказано обратное. Таково требование закона об охране окружающей среды, основанное на фундаментальном принципе экологической безопасности — презумпции экологической опасности. В конце концов, это просто вытекает из здравого смысла. Но вот это — доказать безопасность МСЗ — сделать не удалось никому.

Причина — фундаментальная: все, что мы производим на планете, остается с нами, в биосфере. СОЗ потому и опасны, что они стойкие, их период распада более 30 лет. Поэтому, а также благодаря атмосферному переносу, хотя МСЗ действуют в Норвегии и Швеции, но диоксиновый фон высокий и продолжает расти в Финляндии, хотя там до недавнего времени был всего один МСЗ на юге страны.

Что касается ответа на вопрос ДА или НЕТ мусоросжиганию, однозначный ответ был дан в США: в 1995 году был введен запрет на строительство новых МСЗ и, к настоящему времени, количество действующих МСЗ сократилось более чем в 2 раза, и продолжает сокращаться.

Таким образом, мы в первом приближении ответили на обе части Вашего вопроса. Если это не убеждает, то любой, считающий себя экологом, имеет возможность и, полагаем, обязанность вникнуть в детали, и тогда ответ ДА или НЕТ проекту мусоросжигания станет однозначным.

N.B. Фрэнсис Бэкон писал: «человеческий ум — не только интеллектуальный свет, но и критическое преодоление воли и чувств. Человек считает верным предпочтительное и отвергает из-за нетерпеливости трудное — подлинно простую природу». И еще: «созерцание ограничивается … видимым аспектом вещей, сводя к минимуму наблюдения за тем, что в них есть невидимого».

Проблема загрязнения биосферы на наших глазах совершила переход из гипотетического состояния в реальную проблему глобального уровня.

В декабре 2017 года в Найроби, Кения пройдет третья Экологическая Ассамблея ООН, темой ее станет «Планета без загрязнений».

P.S. Еще в 2011 году мы подготовили материал «Информация к размышлению: Сжигать или дышать?».